Мишель Пармиджиани

Мишель Пармиджани (Michel Parmigiani)

Мишель Пармиджиани (Michel Parmigiani) не любит говорить по-английски, поэтому наш разговор прошел в компании его помощника – часового мастера по имени Бенуа. Я задавал Бенуа вопросы на английском, а тот переводил их на французский. Втроем мы вспомнили историю создания бренда Parmigiani Fleurier, первые механизмы этой компании и поговорили об истории часового дела в целом. Помимо этого, Мишель рассказал, какие заказы приходят к нему от клиентов из России.

Мишель, какими были ваши первые калибры?

Первые механизмы я делал для карманных часов. Один из них я создал в начале 1990-х, это были карманные автоматические часы, сделаны они были специально для Breguet. В то же время я работал над механизмом для L.U.C. Chopard. Компания находится во Флерье и это предопределило мое сотрудничество с ней. А в 1996 году был создан бренд Parmigiani Fleurier, я сначала покупал механизмы… Собственный автоматический калибр, например, появился только 10 лет тому назад, в 2001 году… А вообще я сейчас позову Бенуа!

Кто такой Бенуа?

Это отличный часовщик и еще моя память, мы попытаемся вместе вспомнить детали. Я работаю с ним уже 20 лет. Я буду говорить по-французски, а он – переводить на английский.

Бенуа, а как вы вообще познакомились с Мишелем?

Я присоединился к господину Пармиджиани в начале 1990-х, когда он был независимым часовщиком и работал над созданием своей собственной компании Parmigiani Mesure et Art du Temps. Надо пояснить, что это были за времена. Когда сам Мишель только начинал работать, в часовом мире разразился кварцевый кризис – никто не хотел покупать механические часы. Часовщики вынуждены были искать другую работу, их искусство стало постепенно уходить. Поэтому Мишель решил взяться за восстановление традиционного часового дела. Когда во Флерье уже почти никто не работал с механическими часами, он попросил меня присоединиться к нему. «Пожалуйста, работай со мной, мы возродим часовое дело, сделаем новые механизмы, в которых будет место инновациям и традициям» — вот с таким предложением он пришел ко мне. Я повторюсь, в это время Флерье, знаменитый часовой регион, потерял около 20% своих жителей, среди них было много хороших часовых мастеров. Мне тогда исполнилось 25 лет и я только начинал заниматься часовым делом. Все вокруг волновались за меня. «Ты не тому учишься, твое занятие уже погибло, ты глупец», — говорили мне. Вот такие времена. Тогда странным было запускать компанию, которая занимается механическими часами. Но Мишель не побоялся и позже семья Сандоз заметила этого часовщика, они захотели помочь ему переломить ситуацию.

Мишель сейчас рассказывал о своих первых калибрах…

Да, конечно. Наш бизнес стартовал в 1996 году, мы делали большей частью карманные часы и механизмы тогда покупали на стороне. Потом мы решили предложить своим клиентам часы, которые сделаны нами полностью. Причин было несколько. Во-первых, качество механизмов, которые мы приобретали у других компаний, не удовлетворяло нашим требованиям. Во-вторых, их дизайн тоже был не очень хорош, для нас это тоже очень важно. Формы мостов и компонентов были некрасивы. Первым нашим механизмом стал калибр PF 110 с ручным заводом и 8-дневным запасом хода. Он был сделан в 1998 году. Через несколько лет после этого появился самозаводящийся механизм Caliber 331. Благодаря этим двум работам Parmigiani Fleurier смогла делать все сама и называть себя мануфактурой. Мануфактура – это не просто полный цикл производства, этот статус означает, что ты сам определяешь и контролируешь все этапы создания часов, полностью отвечаешь за конечный продукт. Мы начали сами делать не только корпуса, но и все, что внутри них находится.

Кстати о корпусах, у часов Parmigiani Fleurier они простые, но всегда нестандартные, какими принципами вы руководствуетесь когда работаете над их формами?

Вы знаете, что такое число Фибоначчи? Когда люди смотрят на изгибы моих часов, они видят кривую Фибоначчи. Для меня эстетика – это математика. Но математическая гармония присуща и всем творениям природы. Посмотрите на цветок орхидеи, он же не случайно красив. Он наполнен природным изяществом, но его формы математически и физически обоснованы.

Сейчас многие компании считают математически и физически обоснованным использование кремния для создания узлов своих механизмов. Компания Patek Philippe делает даже лупы на задней сапфировой крышке, чтобы их новый силинваровый узел было лучше видно. Что вы думаете о кремнии, собираетесь ли применять его в своих механизмах и может ли он органично вписаться в образ часов, которые создает Parmigiani Fleurier?

В некоторых случаях использование подобных узлов оправдано, но я не думаю, что это должно входить в правило. Они могут использоваться в таких проектах как Bugatti Super Sport, где наша компания старается показать всю свою мощь, мастерство и инновационность. Для проекта Bugatti эта идея близка, думаю даже, что она может получить воплощение в наших следующих работах. В технологическом плане это действительно интересно. Решается проблема с магнетизмом, кремний ограждает часы от магнитного поля, которое нас повсюду окружает. Но с точки зрения эстетики этот материал для меня неинтересен – он не подлежит декоративной обработке. Есть риск, что изделие из кремния может быть грубоватым, недостаточно утонченным.

Что касается утонченности, то хотел бы выразить вам лично свое восхищение ультратонкими часами Tonda 1950. И в связи с этим вопрос – вы планируете развивать и усложнять калибр PF 700, которым эти часы оснащены?

Спасибо, я очень рад! Надо начать с того, почему мы вообще выпустили Tonda 1950. Коллекция Parmigiani Fleurier весьма обширна: есть спортивные, классические, сложные модели. А элегантных, простых и легких часов никогда не было. Нам их очень не хватало. И мне давно хотелось, чтобы в коллекции Parmigiani появился ультратонкий механизм. Такой, который позволяет делать часы на все случаи жизни. Посмотрите на Tonda 1950, ведь их можно надеть и для выхода в свет, а можно использовать для повседневной носки. Они универсальны и просты, в них даже календаря нет, все максимально просто. И мы останавливаемся на этом.

Они нравятся клиентам?

Спрос на часы оказался так велик, что мы были очень удивлены.

Калибр PF 700 сделан на основе калибра Vaucher 5300, который используется также для создания ультратонких часов Richard Mille. Но Vaucher Manufacture Fleurier SA делает для Richard Mille еще и автоматические механизмы, оснащенные роторами с изменяемой геометрией. Их использование возможно в часах Parmigiani Fleurier?

Нет, это проект сделанный под конкретного клиента – компании Richard Mille. Точно так же мы не можем делать «золотой мост» ни для кого кроме Corum. Мы работаем сейчас над новыми механизмами, которые разрабатываем совместно с другими компаниями, для нашего общего использования. Вот их мы сможем ставить в часы Parmigiani Fleurier.

Вы долгое время занимаетесь реставрацией часов и хорошо разбираетесь в истории часового дела. Какой ее период вам нравится больше всего? Чьими работами вдохновляетесь?

Наследие часовщиков огромно. Я встречаю много произведений искусства, вижу всю тонкость их работы, ее изысканность и когда я смотрю на такие часы, я говорю себе: «Да, в один прекрасный день я тоже сделаю что-то такое же невероятное». Если говорить о периодах, то все они очень интересны. Меня особенно восхищает эпоха Возрождения. Потому что если мы посмотрим на инструменты, которыми пользовались тогда мастера, то сразу становится понятно, что при том уровне развития технологий они творили чудеса.

Мишель Пармиджани

Вы уже погуляли по Москве, побывали в наших музеях?

Да, был кое-где. Видел несколько старинных часов. Запомнились одни — 1450 года выпуска. Вот с такими часами я бы хотел поработать как реставратор.

А чем сейчас занимается ваше реставраторское бюро? И много ли мастеров там работает?

Самая последняя работа – пистолет с поющей птицей. Птица шевелит крыльями, хвостом и поет. Эта игрушка была сделана братьями Роша, в 1815-1820 годах. Это такое усложнение, которое взрывает мозг. Иначе не скажешь. В нашем бюро трудятся 3-4 человека, они многофункциональны и могут решать очень разные задачи, вот сейчас ломают голову над этим пистолетом.

Видео с часами-пистолетом, сюжет подготовлен ForbesTV

Когда к вам приходят заказы на создание часов, вы сами общаетесь с клиентами? Что любят заказывать российские коллекционеры?

С заказчиками я никогда непосредственно сам не вхожу в контакт, у нас всегда есть посредник. Но я всегда очень рад пообщаться с ними просто так. А для России я делал часы с двойным дном, эмалевыми росписями. Были часы с церковью. Я так понял, что это очень важный элемент в вашей культуре. На часах была церковь и святой. Кажется Святой Николай, мне говорили, что он покровитель путешественников. Я сделал часам современный циферблат, а под ним была спрятана эта икона. Много раз доводилось украшать ликом Богородицы. Что касается усложнений, то это были турбийоны, репетиры, хронографы.

Сколько можно ждать такие часы?

Все по-разному. От четырех месяцев до двух лет. Каждый случай индивидуален. Если уже есть механизм, все происходит быстро – около полугода. Более сложные варианты – дольше.

Мишель Пармиджани (Michel Parmigiani)