Константин Чайкин, Konstantin Chaykin Manufacture

Разговор с Константином Чайкиным сам собой закрутился вокруг вопроса о том, почему в России до сих пор не делают часы. Странно было общаться на эту тему, находясь в здании часовой мануфактуры, которой Чайкин успешно управляет и, зная, что есть еще в нашем Отечестве такие марки как «Ника» или «Ракета». Но, как оказалось, вопрос этот совершенно справедлив и мы обсудили его максимально подробно.

Константин, у вас есть планы по наращиванию производства? Когда уже ваши часы будут продаваться повсюду?
Сейчас мы выпускаем около 100 экземпляров в год. Это немало (Смеется). Но на самом деле, для мануфактуры это очень немного. Пока у меня получается выпускать только около 10 часов в месяц. Дело в том, что они совершенно неоднотипные, каждая модель уникальна. Отсюда и такие объемы. Есть цель на 2013 год – выпускать 200-250 штук в год.

Где продавать будете?
В России, в Европе и США, в Китае, везде. Китай, например, населением превосходит все страны, это мощно развивающийся рынок. Интерес к марке там есть. Очень интересуются «Луноходом», это такая знакомая всем тема. Продавать, кстати, лучше всего не в континентальном Китае, где НДС составляет 55%, а в Гонконге.

Над чем сейчас работаете?
Главная новинка сегодня – это Quartime. История такая: на циферблате модели есть всего шесть часовых индексов-апертур. Каждые 6 часов вместе с указателем утро/вечер, день/ночь в апертурах сменяются индексы. Вместо отметок 6,7,8,9,10,11 в апертурах появляются отметки 12,1,2,3,4,5. Также к следующему «базелю» планирую представить несколько сумасшедших концептов. Ждите.

А как это квалифицировать? Как некую разновидность прыгающего часа?
Нет, это часы, указывающие время в формате четырех периодов суток. Механизм по сложности не уступает вечному календарю. При этом, Quartime – самые недорогие часы Мануфактуры. Цена – от 9500 швейцарских франков. Но даже такую цену приходится объяснять. Если бы индексы переключались не мгновенно, то часы, конечно, стоили бы меньше. Но в них реализовано мгновенное переключение между индексами – для этого требуется существенно больше усилий. И в отличие от прыгающего часа, диск не вращается в одну сторону, а двигается вперед и назад каждые шесть часов – это реализовать сложнее.

Ваши часы – это 100% собственное производство?
У нас есть подрядные организации. Камни заказываем в России. Волосковые пружины тоже российские. Но в целом все делается здесь – на Мануфактуре. И связано это совсем не с тем, что мы не хотим отдать часть работы на аутсорс. Мы очень хотим! Просто нет людей, готовых качественно работать и нет людей, хорошо знающих часовое дело. В Швейцарии есть любые мастера. Там сторонним организациям отдают все: винты, механизмы, циферблаты, корпуса. Томас Прешер, например, корпуса не делает. Ему это не надо. Но и там, в Швейцарии, в Германии зачастую работают так же, как в Китае – со срывом сроков, с браком. А у нас и подавно.

А что сейчас производят российские часовые предприятия?
Например, механизмы. На «Ракете», в Чистополе. Но и у таких крупных компаний есть не все оборудование. Хорошей гальваники нет, родировать тоже никто не может — ни одно предприятие в России не практиковало покрытия часовых деталей родием.

Ну а знания, технологии в России сохранились?
У нас в стране почти нет носителей систематизированных знаний. Всему приходится учиться с нуля. И мне лично приходится учить людей. Все потому, что нельзя их отправить в учебное заведение. Его тоже нет. А за границей можно отправить 20 человек в школу, они выйдут оттуда ко всему готовыми, встанут за станки и будут работать. Вот разница! Поэтому создание часов у нас на порядок сложнее, чем там.

То есть, получается, вам приходится, выстраивать инфраструктуру, а не решать какие-то специфические задачи, связанные с созданием механизмов?
Я вам, может, не открою секрета, но работать одному, сидеть за верстаком, самому делать часы, точить, фрезеровать, собирать, делать работу от начала до конца – на порядки проще. Не важно, сложные часы или нет. Посидел полгода, сделал. К сожалению, организация – более сложная структура, она требует большего количества нервов, ответственность другая. Задачи разнообразнее и их больше.

Как, все-таки, у вас распределяется рабочее время? Интересно понять: это больше организаторская работа или инженерная?
Я начинал как мастер, который сам от начала до конца делает часы. Потом появились помощники. Сейчас их столько, что это все можно назвать Мануфактурой, и здесь сегодня работает около 40 человек. Административный отдел, отдел маркетинга, коммерческий отдел, как в любой организации – бухгалтерия, есть инженерный отдел, конструкторский, дизайнеры, участок сборки, отдел технического контроля. А моя должность здесь – Константин Чайкин. Все – начиная от дизайна, заканчивая конструкторскими решениями, которые потом приходится передавать мастерам, лежит на мне. Плюс приходится часто сидеть за верстаком – обучать людей. Всегда нужно лично собирать первый экземпляр новой модели – чтобы рассказать мастерам, как собирать часы. Сделать это возможно только самостоятельно пройдя весь путь от начала до конца.

Откуда к вам приходят часовые мастера?
Кому-то хочется мобильные телефоны продавать, а кому-то часы делать. По сей день приходят люди, не имеющие опыта работы. Мы всех берем. Обучать с нуля – дело неблагодарное, но в некоторых случаях это единственный путь. Потому что не найдете вы на финишную обработку никого. Выпускник ювелирного училища не подойдет – уровень геометрии и качество в часах другое. То, что касается мастеров производственных специальностей – операторы станков с ЧПУ, — они, конечно, есть на рынке. То, что касается часовых мастеров – это была и есть проблема. Не только в России, и в Швейцарии, и везде. Опытный мастер, понимающий часовой механизм – это редкость.

Может ли возникнуть специфическая российская часовая школа? Такая как, например, существует в Германии.
Опыт, который мы используем на Мануфактуре, конечно, отличается от швейцарского, мы прошли свой самобытный путь. Это два последних года я не вылезал из заграничных поездок. А до этого, в течение 7 лет искал все сам. По картинкам в Интернете, подсматривал что-то в книгах. Учителей не было, поэтому всюду приходилось находить свои собственные пути. Но в итоге, не так много швейцарских производителей или тех же академиков AHCI имеют такой объем инноваций, изобретений, которые есть у нас в распоряжении. Нашей компании принадлежат около 20 патентов на изобретение в области часовой механики, еще порядка 30 находятся в работе!

Мы даже станки делаем сами. Я однажды приехал на выставку оборудования в Швейцарии, смотрю – станок стоит за 120 тысяч евро. Доставка 3 месяца. Мы решили сами его собрать – собрали, за 2 месяца и за 15 тысяч евро. Сами спроектировали. У нас есть свои зуборезные станки, малая токарная группа, все для финишной обработки. Станки стараемся охранять от назойливых зарубежных глаз.

У нас в стране принято во многом полагаться на государство. Оно делало какие-то шаги в сторону того, чтобы помочь отечественной часовой промышленности?
Нет. Вот пример: когда немец покупает в Германии станок за $100,000, ему государство компенсирует 40%. Что нужно сделать для того, чтобы купить станок в России? Надо потратить сотню тысяч долларов, 30% от цены доплатить на таможне. Получается – за 130 тысяч вы получаете станок здесь и за 60 тысяч вы получаете его там. Делайте выводы. А о том, что у российских космонавтов часы Fortis на запястьях, я вообще молчу.

Сколько у Мануфактуры собственных механизмов?
Мы сейчас поддерживаем одновременно 15 разных калибров! Есть базовые калибры и на их основе мы создаем какие-то другие механизмы. Взять, к примеру, коллекцию Levitas. Из базового калибра вырастают механизмы с лунной фазой, без фаз, с GMT, с календарем.

Какова себестоимость часов Konstantin Chaykin?
Колоссальная. Главная проблема в том, что не отлажен технологический процесс. Крупные фабрики, в связи с тем, что работают всего с 5-6 механизмами, могут себе позволить объемы в десятки тысяч часов и поточное производство, на котором занято несколько сотен человек. У нас же штучное производство, каждые часы уникальны – отсюда и высокая цена.

Сколько стоит, например, один небольшой винтик для механизма?
В среднем 100 рублей. Недешево. Вообще, каждые часы – это некое количество деталей, некое количество операций. Если посчитать, то в часах, которые мы производим, в среднем около 200 деталей. Изготовление каждой требует до 100 операций. Если допущена ошибка на любом из этапов, деталь попадает в брак. Если проблема пойдет дальше и достигнет, не дай Бог, сборки – в брак идет еще большее количество деталей. Такое часто случается, собирается, например, мост – туда прессуются штифты, камни, золотые шатоны. Если не соблюдены допуски, то в брак идет шатон, затем ломается камень, и сам мост. Вот эта совокупность деталей, если перевести их в рубли, достигает десятков тысяч рублей. Столкнувшись c такими случаями, я окончательно осознал почему часы, черт возьми, так дорого стоят!

Как происходит обслуживание ваших часов?
Если человек у нас купил часы, и пусть даже через 5 лет принес их нам с какой-то проблемой, мы ему бесплатно все делаем. У нас нет тяги зарабатывать на сервисе. Случаи обслуживания все стандартные. У кого-то точность начинает хромать. Для часов из коллекции Levitas главная проблема – это пыль.

Напротив Мануфактуры стоят цеха фабрики «Ника». Какие у вас с ней точки соприкосновения?
Мы работаем вместе. «Ника» – наш инвестор, они заинтересованы в возрождении часового производства. И мы с ними идем одной дорожкой.

Но они делают такие вещи…
Масс-продукт?

Ну, можно и так сказать. Для простых людей
Но, есть же у нас простые слои населения! Есть понятие фэшн, такой товар пользуется спросом. Объем производства около 200 тысяч экземпляров в год – это ответ на вопрос «благородно – не благородно». Потребитель голосует деньгами. У «Ники» золотые и серебряные часы – ювелирка. За счет этого есть спрос. Японские и швейцарские механизмы внутри – вынужденная необходимость. Потому что больше ставить нечего. Но это лишь этап развития, когда-нибудь «Ника» будет в таком же объеме делать часы с механизмами, сделанными в России, сделанными гораздо лучше.

Вы считаете, что у этой компании такая глобальная цель?
Это и моя глобальная цель. Я рад, что у нас сейчас возрождается часовое производство, что появляются отдельные личности, которым интересно. Читал, например, у вас про Валентина Ерофеева, он молодец, двигается вперед. Тот же Жак Полье пытается поставить на ноги «Ракету». Это очень хорошо. Хочется, чтобы потенциал российского инженера и российских производств стал виден всему миру. У нас ведь было 15 часовых заводов, на 12 из них делали механизмы. Сейчас осталось два с половиной. Такая же ситуация происходит в автомобилестроении, в космосе. Но, мне как часовщику, хочется, несмотря на колоссальную конкуренцию со стороны Швейцарии, Японии и, естественно, Китая, чтобы русские заняли свою нишу и развили мощное производство.

Ну что же, хочется пожелать всем вам удачи!
Спасибо!

Текст и фото: Chronoscope.ru
www.konstantin-chaykin.com

хронотеги: живые фото, интервью, Мануфактура Константина Чайкина, прозрачный циферблат, российские